Сегодня всего пять человек в мире — дайверов, у которых нет рук и ног, занимаются покорением морских глубин. Среди них россиянин Дмитрий Павленко. Международная организация Ehandicap World Records, занимающаяся регистрацией достижений среди инвалидов в неолимпийских видах спорта, официально подтвердила то, что Дмитрий установил мировой рекорд, погрузившись без посторонней помощи в Красном море на глубину 40 метров. Тем самым наш атлет из Зеленограда побил достижение французского дайвера с ампутациями Филиппа Круазона с результатом в 33 метра.
Что стояло за рекордом, велика ли была опасность, и в чем особенности погружения дайверов с ампутированными конечностями — об этом и не только Дмитрий Павленко рассказал в интервью «Российской газете».
Дмитрий, можно простой житейский вопрос — ради чего вы рисковали? Хотелось кому-то что-то доказать?
— Нет, не доказать, а показать своим примером другим людям, имеющим физические недостатки, что если к чему-то сильно стремиться, то можно добиться почти всего, что захочешь. Нельзя разворачиваться и уходить, даже не сделав попытку попробовать. А «доказать»… Нет, я уже все, что хотел, себе и другим доказал…
Риска, к слову, практически никакого, безопасность была обеспечена стопроцентная. Мы все продумали очень основательно, у меня было двое страхующих дайверов — один погружался впереди, другой — надо мной. Ребята в любой момент готовы были подхватить меня, если бы что-то пошло не по сценарию. Плюс рядом были судья и еще двое операторов, которые тоже в случае чего могли поддержать. При этом по условиям погружения никто из них не мог мне ни в чем помогать, страховщики должны были находиться не ближе чем в метре от меня. На глубине 20 метров возникла ситуация, когда течением меня стало относить от направляющей веревки, и судья из Германии Михель Штадерманн дал команду, чтобы меня подтолкнули к ней. Я отказался, знаком дал понять, что справлюсь. Я все должен был сделать сам.
Легко сказать «сам», тысячи читателей сейчас скажут, как это вообще возможно — без рук и ног?!
— Медленнее, конечно, получается, чем у дайверов с конечностями. Мне, например, стандартные ласты при всем желании не надеть, приходится практически одними руками грести в воде. Нужно очень тщательно рассчитать и обеспечить поддув нужного объема воздуха в компенсатор плавучести, чтобы давление было оптимальным. Это делается для того, чтобы погружаться плавно. Если мало воздуха, можно камнем вниз уйти, а много — есть риск, что моментально вытолкнет на поверхность, как пробку.
При этом и подкачивать воздух мне по регламенту погружения нужно было самостоятельно. Четыре группы студентов и преподаватели из Московского политехнического университета помогли, специально для меня придумали рычаг для подкачивания и стравливания воздуха, которым я могу самостоятельно управлять.
А когда вы занялись дайвингом?
— Всего год назад. Дмитрий Князев, инструктор по дайвингу, обучающий инвалидов, предложил попробовать. Я увлекся, потом Дима предложил этот смелый, кому-то кажущийся почти безумным проект, — побить мировой рекорд Филиппа Круазона. И я практически сразу согласился. Нас очень много людей поддерживали, вдохновляли. Только один факт: на экспедицию нужно было около 300 тысяч рублей собрать. Думали, будем собирать их полгода, а набрали всего за месяц.
Во время тренировок я погружался на 40 метров всего три раза, четвертый был в тот день, когда побил мировой рекорд. Сначала казалось, что все идет в нашу пользу. До этого несколько дней стояла прекрасная погода, полный штиль, а в день, когда нужно было нырять, неожиданно подул сильный ветер, поднялся шторм. Мы посовещались не больше минуты и решили: все равно пойдем на рекорд. И все в итоге получилось. Через 23 минуты победа была у нас. Для меня очень важно, что это не только мой рекорд, это победа всей команды и всех людей, поддержавших наш проект.
Ваш предшественник, Филипп Круазон, тоже нырял в Красном море?
— Нет, он ставил рекорд в бассейне, там, к слову, намного проще. Нет ни волнений, ни течений, вода прозрачная. Ну и потом Филиппу все-таки помогали. Я от этого сразу отказался.
Жена, дети не удерживали вас?
— Ну что вы, Ольга (жена. — Ред.) ныряла в 20 метрах от меня. Мы с ней вместе занимаемся дайвингом, и Станислава, дочка, ей 11 лет, тоже начинает покорять моря. Но в тот день она, конечно, ждала нас на корабле. Младшему, Владиславу, 5 лет, он был дома с бабушкой.
А как вы с женой познакомились?
— О, это давняя история. И конечно, одна из самых счастливых страниц в моей жизни, как бы парадоксально ни звучало. Это было 19 лет назад, тогда в армии граната попала в маскхалат и взрывом мне оторвало руки и ноги. Я лежал в госпитале. Ольга была одна из первых, кто написал мне, чтобы поддержать. Мы долгое время переписывались, а через два года встретились на записи одной из телепрограмм. С тех пор мы вместе.
Скажите, а кто хозяин у вас в доме, кто деньги зарабатывает?
— Да мы все делаем вместе. Довольно долгое время жили в небольшом поселке на Урале, у меня на родине, оба работали. Ольга в социальной сфере, я — психологом-реабилитологом. Жена сейчас не работает, детьми занимается. Основной заработок на мне. У меня ведь еще пенсия военная, поэтому нам хватает. А дома я все могу делать. Поесть приготовить, пол помыть, с детьми позаниматься, свозить их на занятия.
Скажите, на ваш взгляд, отношение общества к инвалидам изменилось за последнее время?
— Да, и отношение общества, и отношение самих инвалидов к себе и обществу. Пришло понимание, что можно жить полной жизнью, что бы ни случилось. Инвалид сегодня — это не убогий человек, просящий милостыню в переходе. Это нормальный, полноценный человек, пусть и со своими особенностями. Многие инвалиды все громче заявляют о себе как о людях сильных, творческих и талантливых. Ведь проблемы людей, имеющих какие-то физические недостатки, главным образом у них в головах. Да, это сложно, сначала после тяжелой травмы нужно принять себя таким, каким стал, а потом начать двигаться дальше, задействуя все свои ресурсы.
А как у вас было, для вас процесс становления тоже был долгим?
— Я когда в госпитале лежал, увидел журнал, в нем парень улыбающийся на обложке без ног и рук водит машину. И тогда я подумал: если он может, почему я не смогу? Научился писать, и машину водить, и телефоном пользоваться, сначала кнопочным, потом и сенсорным. Помучился первое время, но научился же.
Будете ставить новые рекорды?
— В сентябре мы планируем погружаться в Черном море. Но не на 40 метров, а на 30. И это будет рекорд России. Дело в том, что в Черном море погружаться значительно сложнее. Видимость очень плохая, и разница температур на глубине и поверхности очень значительная. Наверху может быть 25 градусов, спустишься на 9 метров, и там уже 13. Так что опуститься на 40 метров в таких условиях будет довольно сложно. А еще я пробую небо покорять. Несколько дней назад летал на дельтаплане, вдохновляет невероятно. Собираюсь и с парашютом прыгнуть. Человек ведь все может, когда захочет, зря нас называют людьми с ограниченными возможностями.
