Кузбассовец подал заявку на полет на Марс, чтобы в условиях другой гравитации найти способ лечения своей неизлечимой болезни
Четвертая от Солнца планета продолжает манить землян. Уже вторая миссия – «MarsPolar» – объявила набор добровольцев в «марсонавты»! Вслед за прогремевшей два года назад миссией «Mars One»…
Первых ведет за собой Герард Хоофт, лауреат Нобелевской премии по физике, и группа поддержки с Запада. Вторых собирают Объединенные Арабские Эмираты и японские «технари». Миссии равны. Только первая хочет осесть в зоне экватора Марса, где бывает до +30 и есть надежда найти воду в пещерах. А вторая собирается обосноваться на полюсе Красной планеты, имея планы на лед и, значит, на воду. И, значит, на жизнь… И, похоже, земная вечная конкуренция Восток – Запад теперь-то уж точно поможет сбыться мечте человечества – подготовить фантастически-реальный полёт на Марс!
– Да, я готов лететь, – тверд в своем решении юргинец Алексей Афонин. – Объясню почему. Каждый человек должен приносить пользу. Соответственно, в моем понимании и… положении (сухой кулак тихо, но решительно опускается на стол) мой полет на Марс станет пользой для будущих поколений. Ведь больные люди на Земле рождаться будут всегда. И, может, на моем «марсианском» примере наука откроет средство, как, наконец, лечить мою болезнь. И открытие станет «ключом» к лечению других болезней.
Поясню: Алексею – 40. И он еще никогда не ходил, как все, даже по Земле.
Принцип
Поломка гена, невозможность ходить у Лёши с рождения… И хотя он борется с тех пор, как помнит себя, болезнь год за годом пытается осадить непокорный характер и усадить его в кресло навсегда.
– А я… всегда нахожу вариант переместиться… С пяти до восемнадцати лет ходил на костылях. Мог отжаться по сто раз – руки были сильными. А потом как пришло следующее ухудшение состояния – и всё, отложил костыли, больше не смог ходить на них. Но я еще мог стоять, держась за стену. А пять лет назад и это ушло…
Болезнь, из-за которой Леша ослаб и стал лёгким до сухоты, до 35-40 кг весом («из-за того, что организм не может перерабатывать пищу в белок»), неизлечима.
– И я мог бы сидеть дома годами, играть в компьютерные игры, ничего не делать… Знать, что тебе каждый месяц приносят пенсию, чего уж боле… Но так никогда я не жил и жить не смогу. Не умею. Не имею права расслабляться… Есть люди, которые от меня зависят. Есть работа, без которой не могу. И есть принцип – жить без поблажек.
Он даже инвалидную коляску – впервые в жизни – себе купил лишь два года назад…
– И то не хотел. Решил: да ладно, это ж мне только ради дела, я занимаюсь бизнесом уже почти 20 лет… А так – меня обычно «телепортируют» годами из пункта А в пункт B, – улыбается Алексей, – носят на руках друзья… Из квартиры – в машину или на автобусную остановку и дальше в «маршрутку», оттуда в офис или в цех… Коляску я купил, только чтобы по цеху перемещаться побыстрее. В общем, обычная жизнь. Без героизма. Самому себя обеспечивать – норма.
…Кстати, эта формула жизни начала складываться в голове Лёши, когда ему еще было только 14, когда подходили 1990-е и с ними – новые экономические ветра…
– Экономического мышления у меня еще не было, но задатки были. Начинал с братом. Жевательную резинку привозили из Новосибирска. Брали мы ее по 50 копеек, а продавали по рублю. В небольших объемах. Но по 20–50 советских рублей мы с братом в месяц вместе зарабатывали, вносили их в семейный бюджет. Ведь мама на заводе по 90 рублей в месяц получала… Если б было у меня уже тогда понимание, как что лучше сделать…
Десять рублей вложить в дело, три заработать сверх и отложить, десять снова пустить в оборот, а наберется сверху десятка – уже 20 рублей пустить в оборот…
Но Лёша шел методом проб и ошибок. И вскоре закрыл дело – приближались экзамены.
– А на выпускном в школе судьба решила кем мне быть, – жмет плечами Лёша. – Нас, два выпускных класса, собрали в фойе у столовой. Вход в столовую один. Учителя положили через фойе к нему три бумажные ленты – три символических жизненных пути. Что на них было написано – неизвестно. Все рванули к самой короткой, прямой дорожке. А я другу говорю (он меня несет): «Пошли вон по той дороге!» А она – дальняя, по ней надо огибать толпу. Он мне: «Нет, давай, как все». Но я убедил. С нами пошло человек пять. А после перевернули дорожки, прочитали. На моей с изнанки было написано «Коммерция».
Большинство же одноклассников ушли по рабочей дорожке – сбылось. Остальные – в интеллигенцию, гуманитарную и техническую ушли, как и предписано было…
– В 1994-м я самоучкой выучился на портного. Стал шить одежду на заказ. В 1997-м открыл первую фирму, накопив в том числе с пенсии, занялся… грузоперевозками. С тех пор каких только профессий не освоил! Работал с лесом, техникой, занимался строительством, пассажирскими перевозками, имел кадровое агентство, салон красоты. Сейчас больше всего занят цехом металлоконструкций, – перечисляет Алексей. – За годы по работе проехал больше 60 тысяч километров…
– Сам за рулем?
– Нет, хотя в молодости водил…
Надежда
Письмо о приеме Афонина в кандидаты в команду миссии «MarsPolar» ушло «наверх». Его душа, жадная до познания мира, хочет быть там, где труднее всего.
«Я не хожу, но привык по максимуму работать головой» – написано в заявке.
К тому же в полете он сможет не только ходить, но и помогать здоровым товарищам, которым придется к невесомости привыкать – отвыкать. И на Марсе, где сила притяжения почти в три раза меньше, не исключено, он сможет ходить вполне нормально.
– Современная медицина уже пробует космические технологии для лечения неходячих больных на Земле, – аргументирует Лёша. – А на мне – сможет проверить её действие по максимуму на Марсе.
Полет миссии – с посадкой на экваторе – назначен на 2026 год. А полюс Марса дождется землян, как намечено, в 2029-м. Осталось немного…
Лариса МАКСИМЕНКО
Источник: Кузбасс
